Как диалекты, так и литературный язык обладают своими нормами (см. § 1). Языковые нормы развиваются в обществе по внутренним законам, присущим системе языка, а также под воздействием внешних условий жизни общества, которые ускоряют, или замедляют, или вносят те или другие коррективы в развитие языка.
Нормы эти развиваются в обществе стихийно, в практике общественной жизни. В литературном языке - на определенном уровне развития общества - эти нормы могут сознательно регламентироваться, иначе, кодифицироваться, например в специальных нормативных словарях и грамматиках. Этим диалектные нормы существенно отличаются от норм литературного языка. Кодификация языковых явлений не отрицает возможности вариантности. Существующие варианты, если они признаются целесообразными, при кодификации оцениваются с стилистической точки зрения: одни из них признаются свойственными высокому стилю, книжному языку или языку поэтическому, другие - разговорной речи и т. д.
Кодификация письменного - языка опережает кодификацию языка устного. В пределах письменного языка кодификации легче всего поддается орфография, которая может устанавливаться даже законодательным „ путем (как известно, ныне действующая орфография была введена Советским" правительством в 1918 г.). Первый опыт кодификации литературного языка и относится ко второй половине 30-х гг. Это - знаменитый «Толковый словарь русского языка» под редакцией Д. Н. Ушакова. В дальнейшем кодификация русского литературного языка была продолжена в 17-Томном и 4-томном словарях русского литературного языка, в академических грамматиках 1952-1954 гг. и 1970 г., а также в других пособиях."
Особые и весьма значительные трудности встречает кодификация устного языка, так как она не может быть проведена, подобно орфографии, законодательным путем. Может быть, наибольшие трудности представляет кодификация произносительной стороны устного языка. Еще труднее обеспечить привитие этих норм в широких кругах общества. Первый опыт кодификации этой стороны устного языка в советском языкознании был сделан в словаре-справочнике «Русское литературное произношение и ударение» под редакцией Р. И. Аванесова и С. И. Ожегова (1959 и 1960 гг.; первое, предварительное издание- 1955 г.). В настоящее время печатается новый, значительно расширенный словарь - «Орфоэпический словарь русского языка. Произношение, ударение, грамматические формы» под редакцией Р. И. Аванесова.
Естественно, что кодификация норм нередко может в какой-то мере отставать от реально употребляющихся в обществе. Ведь составление и издание словарей и грамматик требует длительного труда и времени. Однако в этом отставании есть и нечто положительное. Кодификация в какой-то степени замедляет включение в состав норм литературного языка новых явлений до того, как они приобретут достаточно «престижный» характер. Это обеспечивает устойчивость "языка, что, в свою очередь, создает наилучшие условия для языкового общения.
Нормы литературного языка для каждой данной.эпохи есть объективная реальность. Но найти их и сформулировать не всегда легко, так как в діивой языковой практике, как было уже отмечено, в зависимости от факторов диалектных, социальных, возрастных, эстетических, очень часто конкурируют разные формы данного явления. Кодификация должна учитывать прежде всего употребительность данного варианта и тенденции языкового развития, т. е. в каком направлении развивается язык. Очень важен учет авторитетности источников. Однако к этому последнему фактору следует относиться с большой осторожностью, потому что писатели и поэты и раньше и еще больше в наше время допускают отклонения от литературной нормы. Диалектные элементы мы найдем у прозаиков XIX в., например у И. С. Тур-
генева (орловские), у Л. Н. Толстого (тульские). Так, например, у М. Исаковского найдем элементы его родного смоленского диалекта, у С. Есенина - рязанского. См. у М. Исаковского: «Дан приказ: ему - на запад, /Ей в другую сторону...»; «Расскажи, Настасья, как при звездах жала, / Как ночей не спала страдною порой»; «Пригляделась я, решила /Ив колхоз пошла. /Брала лен, телят растила, / Птицу развела»; «Хмельная не сварена брага, на свадьбу не звана родня»; «Мне б только дождаться, когда он народится»; у С. Есенина: «Тараканы, сверчки /Запечные! /Не народ, а дрохва / Подбитая!» (отражается южновеликорусское произношение вм. литературного дрофа) ; «Довольно гнить и ноять» (вм. литературного ныть). Несмотря на авторитет этих поэтов, широкую популярность их произведений,. подобные неправильности в их языке, кстати неотделимые от неповторимого стиля и прелести стихов каждого из них, не могут быть приняты в качестве норм литературного языка. В современной литературе - как прозе, так и поэзии - мы найдем немало неправильностей, неприемлемых для литературного языка.
Вообще полное владение нормами литературного языка только идеал, к которому следует стремиться, но который едва ли достижим. Едва ли кто может утверждать, что он полностью ими владеет. От лингвиста-кодификатора требуются не только разносторонние знания, широкие наблюдения над большим материалом, учет тенденций развития языка, но и большая чуткость при оценке тех или иных языковых вариантов, тонкое чутье языка, безукоризненный вкус.
ТЕМА 1. ЯЗЫКОВЫЕ НОРМЫ
Упражнение 1. Сформулируйте определение литературного языка, назовите его признаки. Сравните свое определение с существующими:
1) «Нормализованный язык, обслуживающий разнообразные культурные потребности народа, язык художественной литературы, публицистических произведений, периодической печати, радио, театра, науки, государственных учреждений, школы и т.д.» (Д.Э. Розенталь );
2) «Представляет собой форму социального (социокультурного) существования национального языка, принимаемую его носителями за образцовую». (В.И. Максимов );
3) «Современный русский литературный язык, хотя и может рассматриваться как язык от А. С. Пушкина до наших дней, не остается неизменным. Он постоянно меняется и, следовательно, нуждается в нормировании». (Е.Н. Ширяев );
4) «Это кодифицированная
подсистема; она характеризуется более или менее устойчивой нормой, единой и общеобязательной для всех говорящих на литературном языке, и эта норма целенаправленно
культивируется» (Беликов В.И., Л.П. Крысин
)
Перечислите на основе этих определений нормы ее основные признаки. Запишите их. Какие еще признаки вы могли бы назвать?
Ответ: Литературный язык – нормализованная, общепринятая языковая система, которая характеризуется определённой спецификой: обладает определенными нормами в грамматике, лексике, произношении. Подвержено изменению и охватывает все сферы деятельности человека. Признаки: 1: наличие устойчивых правил. 2: устойчивость структуры 3: полифункциональность (использование в различных сферах деятельности) 4: коммуникативная целесообразность 5: наличие устной и письменной речи.
Упражнение 2. Заполните пропуски в таблице. Определите, в каких отношениях находятся между собой языковые единицы:
Упражнение 3. Назовите основные единицы языка, дайте им определение. Определите, к какому языковому уровню относятся речевые ошибки в предложениях:
А. Фонетический. (звуки, ударения) Б. Лексический. В. Морфологический. (склонения, числительные)
Г. Синтаксический
1. По рассказам Печорина, дворянское общество наполнено лицемерием, злобой, лжой ВВВ. 2. Что касается художественных средств, используемых Пушкиным для воссоздания впечатления достоверности изображаемой действительности. Повесть представляет собой мемуары. ГГГ 3. Анна Сергеевна была таким человеком, который позволял высказывать свое мнение при нем ВВВ.4. Это свободный роман от всех рамок и норм литературного стиля.БББ 5. Тембр нашей жизни намного превышает тембр жизни наших предков.БББ 6. Истинные художники слова творят на страницах своих произведений грандиозные эпические полотна.БББ 7. Глядя на него, складывается образ грубости и небрежности. 8. На открытие немецкого языкОвого центра приехал сам президент.ААА 9. В деревне происходят события, перевернувшие все мировоззрение героя.ВВВ 10. Изначально он не задумывался как единая композиция, а создавался и публиковывался по частям.ВВВ
Ответ : Основные единицы языка:
1) фонема - мельчайшая единица языка и речи, обладающая формой, но не содержанием; служит для отождествления или различения слов и морфем.
2) морфема - несамостоятельная единица языка, значимая часть слова, обладающая и формой, и содержанием.
3) слово (лексема) - центральная самостоятельная единица языка, обладающая формой, а также единством лексического и грамматического значений.
4) предложение - основная синтаксическая единица языка, являющаяся средством формирования, выражения и сообщения мысли, а также средством передачи эмоций и волеизъявления.
Упражнение 4. В соответствии с основными уровнями языка и сферами использования языковых средств впишите типы норм в таблицу:
Упражнение 5. Определите, какие нормы нарушены в предложениях:
1. Онегин относится к категории людей дворянского общества. 2. Таких результатов он добился тем, что роман нам подан в виде записок из дневника Гринева. 3. Печерин предается страсти с дикаркой Беллой. 4. Автор пытается направить читателей немного в другую колею. 6. Как уже не раз писал «МК», нынешняя пирамида российской власти заточена под Путина. 7. Гастарбайтерша Ира Филиппова, приехавшая с Украины, чтобы работать концертные номера в одном из многочисленных питерских шапито. 8. Видимо при этих скоростях материяперестанет быть собой дезинтегрируется. 9. Удивило и то, что разноцветные нитки, которыми вышито изображение, не поблекли и не потеряли своей прочности за более чем пять столетий. 10. На языке актёров «номерной» означало способность спеть, сиграть, рассказать, симпровизировать, симитировать кого-нибудь. 11. В Новосибирском Государственном Техническом Университете с 2002 г. работает Народный факультет.
Упражнение 6. Определите, какая подсистема языка представлена в текстах и какими языковыми средствами.
1) – А получат. Ишь, как там баско…Вдруг бог-то и даст им богачество. Эвот сколько! Эво! – говорит Пила, указывая рукой на большой дом.
Пожалуй. Толды мы вместе станем жить?
А не то, таки Матрену скличем.
Апроську бы надо…
Пиле грустно сделалось. Теперь ему казалось, что у него и родных вовсе нет, кроме Сысойки, а ребята так и пропали. Жалко!
На рынке он купил по три ковриги хлеба и печенку. Сысойко нес хлеб. Пила печенку. Они опять подошли к архиерейской ограде.
Пойдем туда, - говорил Сысойко.
И! Гли, туда какие все идут.
А вон бурлаки.
Нас не пустят, ошшо в острог засадят.
Однако они вошли в ограду, взошли на крыльцо и хотели войти в церковь. Их опять прогнали…Они пошли на барки.
Шевелись! черти!.. – кричал на них лоцман.
Барка уже плыла. Пилу, Сысойку и еще трех бурлаков посадили на шитик.
А ребята здесь? Спросил Пила лоцмана на барке.
Ждать мне твоих ребят!
А ты пошто их бросил?
Да они в церкви остались, не нашли…Эка беда!
Поли, глазеют там впервые-то!
(Решетников Ф.М. Между людьми)
2. Утро в тот день стояло солнечное, блестящее, но прохладное – относительная близость Южного полюса давала себя знать. Дул свежий ветер, и по небу носились белоснежные перистые облака, представляя собой изящные фантастические узоры. Плавно раскачиваясь, клипер наш летел полным ветром под марселями в один риф, под фоком и гротом, убегая от попутной волны.
Шутиков стоял на грот-русленях, прикрепленный пеньковым поясом, и учился бросать лот, недавно сменив другого матроса. Вблизи от него был и Прошка. Он чистил орудие и по временам останавливался, любуясь на Шутикова, как тот, набравши много кругов лот-линя (веревки, на которой прикреплен лот), ловко закидывает его назад, словно аркан, и затем, когда веревка вытянется, снова быстрыми ловкими движениями выбирает ее..
Вдруг со шканцев раздался отчаянный крик:
Человек за бортом!
(Станюкович К.М. Человек за бортом)
3. Экая загрева, - заметила тетя Дуня, когда я пришла домой с озерной водой в двух ведрах, - «нетники» большого солнца не любят, разве, что «шутовки», при водяном хороводные девки». Я уж знала, что «нетчики» - это отсутствующие, отлучные, а вот с присутствием «нетчиков» постоянно приходится считаться: это – разного рода нежить, нечисть, благодушно-игривая или коварная, вредительная. (Ахмадулина Б. Нечаяние. Дневник)
4. Испитой юноша, на вид лет семнадцати, в лакированных сапогах, в венгерке со жгутом и в новом картузе на затылке, стуча дном водочного стакана по столу, убедительно доказывал что-то маленькому отрепанному человечку:
Слушай, ты…
И что слушай? что слушай? Работали вместе, и сам пополам…
Оно пополам и есть!.. Ты затырка, я по ширмохе, тебе лопатошник, а мне бака… В лопатошнике две красных!..
Бака-то полста ходит, небось анкер…
Провалиться, за четверную ушла…
Заливаешь!
Пра-слово! Чтобы сдохнуть!
Где же они?
Прожил! Вот коньки лаковые, вот чепчик… Ни финаги в кармане!
Глянь-ка, Оська, какой стрюк заполз!
Испитой юноша посмотрел на меня, и я услышал, как он прошептал:
Не лягаш ли?
Тебе все Лягавые чудятся… Нет! Просто стрюк шатаный.
(Гиляровский Вл. Москва и москвичи)
Д/З: Подготовьте ответы на вопросы:
1. Что понимается под кодификацией языка?
2. Какие нормы называются кодифицированными?
3. В чем опасность установления только жестких, незыблемых норм?
4. Приведите примеры исторической изменчивости норм.
5. Какова основная задача культуры речи.
В настоящее время главным учреждением, занимающимся кодификацией языка, является Институт русского языка Академии наук РФ им. В.В. Виноградова. В нем работает телефонная справочная служба, составляются самые авторитетные толковые, орфографические, орфоэпические и другие словари, в том числе переиздания знаменитого словаря Ожегова, к которому мы обращаемся, когда хотим узнать значение какого-либо слова. Институтом поддерживается сайт www . gramota . ru , где можно получить любую справку, касающуюся норм русского языка, и найти много дополнительной информации (о происхождении слов и названий, об истории и современном состоянии русского языка и т.п.).
Одна из главных проблем, с которыми сталкиваются кодификаторы сейчас, «вымирание» элитарного типа речевой культуры. Именно на элитарный тип привыкли ориентироваться специалисты при установлении норм. В наше время говорящих элитарного типа – единицы. Большинство культурных, грамотных людей, даже тех, кого мы безоговорочно готовы признать языковыми авторитетами, принадлежат к так называемому среднелитературному типу речевой культуры. Носитель языка среднелитературного типа не делает грубых ошибок в произношении, употреблении, образовании форм слов и в построении предложений, обладает достаточно богатым словарем, умеет говорить и писать правильно, понятно и выразительно, понимать сложные тексты, следует речевому этикету. Но в речи таких говорящих, особенно спонтанной, неподготовленной, многие кодифицированные нормы заменяются на узуальные. Вместо кодифицированного в словарях обеспЕчение , такой говорящий скажет обычно обеспечЕние (даже зная, что это неправильно), вместо надеть туфли – одеть туфли (потом человек может спохватиться и исправиться) и т.п. Создается разрыв между кодифицированной нормой (предписаниями словарей и справочников) и нормой узуальной, сложившейся в употреблении (подчеркнем: в речи образованных, культурных людей). Возникает, соответственно, вопрос: не следует ли отказаться от «мертвых» кодифицированных норм и узаконить нормы «живые», узуальные. Это невозможно. Невозможно точно определить, что значит «большинство образованных, грамотных людей»: какое большинство? как его подсчитать? каких людей признать «образованными, грамотными» - всех, кто имеет высшее образование? как быть с невольными ошибками спонтанной речи, оговорками, описками? Кроме того, радикальная замена кодифицированной нормы на узуальную нежелательна потому, что она резко увеличит разрыв между языком поколений, что затруднит передачу информации и породит культурные конфликты. Поэтому кодификаторы языка, по самой сути своей специальности, обязаны быть консерваторами, обязаны чутко прислушиваться к новым тенденциям в употреблении и при этом немного притормаживать их легализацию. Это вполне объяснимо: представьте, что было бы, если бы правила орфографии и пунктуации менялись несколько раз за время вашего обучения в школе или если бы каждые пять-десять лет радикально менялись бы нормы произношения!
Подведем итоги.
Культура речи – умение говорить и писать правильно, понятно, выразительно. Критерии правильности, понятности и выразительности различаются в разных сферах использования языка.
Основой культуры речи служит соблюдение норм литературного языка. Кодифицированные нормы едины и обязательны для всех носителей русского языка, устанавливаются специалистами-филологами и фиксируются в справочниках и словарях. В речевой практике образованных носителей языка складываются узуальные нормы , которые могут конкурировать с кодифицированными. Широко распространенные узуальные нормы, не противоречащие духу языка и здоровым тенденциям его развития, могут со временем кодифицироваться.
Кодифицированный литературный язык существует в нескольких стилевых разновидностях, каждая из которых обслуживает свою функциональную сферу: официально-деловую, научную, публицистическую, бытовую коммуникацию, художественную литературу. За пределами литературного языка – диалекты, жаргоны, просторечие – сферы ненормируемого употребления.
Помимо внутренних признаков, носящих преимущественно потенциальный характер, литературная норма характеризуется и со стороны ее внешних, социальных свойств.
Обязательность и осознанность являются важными и вместе с тем исторически обусловленными признаками языковой нормы, а степень выраженности данных признаков различна для разных языковых идиомов. Наиболее отчетливо внешняя (социальная) сторона нормы проявляется в факте сознательной нормализации, который рассматривается многими лингвистами как специфический признак литературной нормы, отличающий ее от норм других «форм существования» языка.
Принимая данный тезис, нужно иметь, однако, в виду два момента: 1) наличие более или менее осознанного отбора и регламентации отличает нормы литературного языка от норм других форм существования языка (диалект, обиходно-разговорный язык); 2) усиление процессов сознательного отбора, находящее выражение в кодификации норм и других организованных и целенаправленных формах воздействия общества на язык (деятельность различных языковых обществ, издание специальной литературы по «культуре речи»), является специфическим признаком литературного языка национального периода.
Нормализационные процессы представляют собою единство стихийного отбора и сознательной кодификации явлений, включаемых в норму. Именно это сочетание спонтанных и регулируемых процессов обеспечивает выделение на определенном этапе развития языка некой совокупности «образцовых» реализаций языковой системы, т. е. ведет в конечном итоге к установлению литературной нормы. По мере развития литературного языка роль целенаправленного отбора, видимо, возрастает, а формы сознательного воздействия постепенно становятся все более разнообразными и научно обоснованными.
Однако сознательной оценке и закреплению норм в большинстве случаев, по-видимому, предшествуют спонтанные процессы отбора языковых явлений, включаемых в литературную норму. Так, по мнению Б. Гавранка, процессы кодификации лишь подкрепляют извне стабильность норм, достигаемую в самом функционировании языка. Той же точки зрения придерживается и Г. В. Степанов: определяя общее содержание нормализационных процессов как «выбор одной из возможностей реализаций, предоставляемых системой языка», он утверждает, что «объективная норма... всегда предшествует элементу оценки, т. е. аксиологической норме».
Рассматривая нормализацию литературного языка как сочетание стихийного и сознательного отбора и постулируя первичность спонтанного отбора «нормативных» реализаций, следует отметить вместе с тем избирательное отношение нормализационных процессов в целом к узусу. Если для нестандартных естественных («органических») идиомов норма практически опирается на некоторый «усредненный» коллективный узус, то для формирующегося национального литературного языка расхождение нормы и узуса — особенно на ранних этапах развития — может оказаться весьма значительным.
Литературная норма обычно опирается в период своего формирования лишь на некоторую часть узуса, ограниченного определенными территориальными, социальными и функциональными рамками. Это значит, что в качестве основы литературных норм выступает язык какой-то определенной территории страны, язык определенных слоев общества и определенных видов и форм общения. Однако это избирательное отношение нормы литературного языка к узусу проявляется не только в ее опоре лишь на некоторую часть узуса.
В конечном итоге норма представляет собою сложную совокупность языковых средств, объединенных в литературном языке в результате разнообразных процессов отбора, и в этом смысле она всегда — в большей или меньшей степени — отклоняется от исходного узуса.
Оценивая сравнительную роль стихийного и сознательного отбора, совершающегося в процессе нормализации отдельных литературных языков, можно утверждать, что сознательные усилия общества тем активнее, чем сложнее исторические условия формирования литературных норм. Так, например, сознательный отбор усиливается в тех случаях, когда в норме литературного языка объединяются черты различных диалектов или разных литературных вариантов. Подобная ситуация наблюдается в литературных языках с исходной гетерогенной основой, а также в языках, где первичная гомогенная основа подвергается в процессе развития литературного языка известным преобразованиям, также ведущим к объединению в литературной норме разнодиалектных по происхождению явлений.
Не менее сложной для процессов нормализации является и ситуация, когда литературный язык выступает в виде двух (или более) нормированных вариантов, между которыми могут наблюдаться большие или меньшие расхождения (ср., например, ситуацию в Албании). В этих случаях усилия общества могут быть направлены на сближение двух норм путем различных языковых реформ, хотя успех их относителен и не приводит обычно к полной и быстрой ликвидации существующих различий.
Целенаправленность и сознательность нормализации весьма отчетливы и в тех случаях, когда наблюдаются значительные расхождения между нормами письменного и устного языка (ср. ситуации в Италии или Чехии) и существует необходимость их двухстороннего сближения.
Весьма значительна также роль сознательной нормализации языка при складывании норм литературных языков тех наций, которые оформляются при социализме. В этих условиях кодификация норм совершается на самой широкой социальной основе и при активном и сознательном участии носителей языка.
Можно упомянуть, наконец, и еще об одной ситуации, при которой сознательная сторона нормализационных процессов также усиливается. Подобная ситуация наблюдалась, например, в Германии, где вплоть до конца XIX в. отсутствовала сложившаяся естественным путем единая произносительная норма. Это привело к созданию специального нормативного орфоэпического руководства Т. Зибса, выработанного в результате сознательной договоренности ученых, писателей и актеров.
Основа кодификации и сфера применения выработанного таким путем литературного произношения была первоначально чрезвычайно узкой, она ограничивалась театральной сценой, в связи с чем литературное произношение и обозначалось здесь долгое время как Bühnenaussprache, т. е. «сценическое» произношение.
Явления, связанные с сознательной нормализацией языка, часто объединяются под общим понятием кодификации литературных норм. Подобное широкое понимание кодификации свойственно, например, лингвистам пражской школы.
Не имея возможности остановиться подробно на разнообразных сторонах кодификации, попытаемся охарактеризовать хотя бы основное содержание, а также некоторые формы кодификационных процессов.
Наиболее общим содержанием кодификации можно, видимо, считать отбор и закрепление инвентаря формальных языковых средств различного плана (орфографических, фонетических, грамматических, лексических), а также эксплицитное уточнение условий их употребления. Важным моментом кодификационных процессов является вместе с тем фиксация распределения и использования в языке разного рода вариантных реализаций.
В процессе сознательной кодификации норм можно выделить три тесно взаимосвязанные стороны — это оценка, отбор и закрепление реализаций, включаемых в норму. К основным видам оценки языковых явлений относится: разграничение правильных и неправильных (с точки зрения литературной нормы) реализаций; указание на более или менее употребительную форму (лексему, конструкцию) из числа вариантных реализаций; указание на различную сферу употребления языковых явлений, относящихся к норме, или на различные условия их употребления.
Точность кодификации, ее соответствие объективной норме в значительной степени зависят от языкового чутья нормализаторов, отражаясь вместе с тем в системе помет, используемых для характеристики соответствующих явлений в нормативных словарях и грамматиках.
Весьма существенным для оценки сознательной нормализации языка представляется нам то обстоятельство, что объект кодификации практически никогда не совпадает полностью с общим объемом языковых явлений, входящих в литературную норму.
Относительно узкая сфера языковых признаков, являющихся объектом кодификации, выступает особенно отчетливо, если принимать во внимание и историческую расчлененность, неодновременность кодификации явлений, относящихся к разным аспектам языка. Сравнительно поздно по времени и не всегда отчетливо кодифицируется, например, большинство синтаксических явлений, а также распределение вариантных реализаций, связанное с функционально-стилистическими разграничениями литературного языка.
К числу некодифицируемых или слабо кодифицируемых явлений относится и частотность употребления отдельных словоформ лексем и синтаксических конструкций. Лишь в некоторых случаях в нормативных пособиях и словарях приводятся частотные характеристики, как правило, они сводятся к общим и довольно неточным указаниям типа «продуктивно», «непродуктивно», «чаще», «реже» и т. д. Данное обстоятельство следует отнести как за счет сложности точных характеристик нормативных явлений, так и за счет несовершенства и приблизительности некоторых форм кодификации, что приводит в ряде случаев к неправильной или неточной фиксации нормативных явлений.
Причиной «ложной» кодификации может служить субъективизм оценок, недостаточность или неточность статистических данных, стремление нормализаторов к искусственному выравниванию форм «по аналогии», узкое понимание социальной, территориальной и функциональной основы норм, а также неверная оценка исторических тенденций развития языка.
Факты подобного рода наблюдаются в истории различных литературных языков. Так, например, в Германии в первой половине XVIII столетия И. Готтшед ратует за сохранение трех форм zwen — zwo — zwei, отражающих родовую дифференциацию соответствующего числительного, уже исчезавшую из употребления (заметим, что данные формы были в системе немецкого языка изолированными, так как для других числительных подобной дифференциации не существовало). Закрепление этих форм в грамматиках на некоторое время задержало их исчезновение, хотя на конечный результат процесса это обстоятельство существенного влияния не оказывает.
Впрочем, в некоторых условиях консервация архаических форм в процессе кодификации литературной нормы может надолго задержать их исчезновение, ср., например, длительное сохранение системы трех родов в письменной форме нидерландского языка.
Искусственное поддержание архаических форм иногда имеет своей причиной и стремление к парадигматическому единообразию форм, в ряде случаев противоречащее реальному историческому развитию языка (ср., например, для немецкого языка встречающуюся еще в XVIII в. глагольную форму 2 л. ед. ч. kummt по аналогии с stußt, или такие формы, как gehet, stehet, которые долгое время поддерживались нормализаторами, несмотря на явную тенденцию к сокращению их употребления, наблюдавшуюся уже в XVIII столетии).
Другая сторона данного явления связана с неверной оценкой новых, развивающихся в языке явлений и также со слишком узким пониманием отдельными нормализаторами территориальной, социальной или функциональной основы литературной нормы. Такова, например, борьба с так называемым «именным стилем» немецкого языка, основанная отчасти на игнорировании тех тенденций развития, которые наблюдаются в деловом языке и языке науки.
Заметим, что тенденция к широкому распространению именных конструкций (например, типа русск, заявить протест; нем. Abschied nehmen `попрощаться`) характерна не только для немецкого языка, но и для ряда других европейских языков. Так, для чешского языка ее в свое время отметил В. Матезиус, подчеркнувший вместе с тем преимущественное употребление именных конструкций в определенных сферах письменного общения.
Кодификация литературных норм, безусловно должна опираться на изучение языка разных функциональных разновидностей и учитывать существующие различия в употреблении отдельных языковых явлений, входящих в литературную норму. В последнее время вопрос этот, активно разрабатывающийся в отечественной лингвистике, ставится на материале «культуры речи» разных языков.
Успех сознательной нормализации языка зависит таким образом от соблюдения целого ряда условий, сформулированных наиболее отчетливо пражцами. К их числу относятся следующие моменты: 1) нормализация должна способствовать стабилизации литературного языка, не нарушая его структурных особенностей; 2) нормализации не следует углублять различий между устным и письменнным языком; 3) нормализация должна сохранять варианты и не должна устранять функциональных и стилистических различий.
К этой характеристике можно, по-видимому, добавить лишь одно: в процессе сознательной нормализации (т. е. кодификации норм) литературного языка должны приниматься во внимание особенности нормализации явлений, относящихся к разным подсистемам языка.
Определяя роль кодификационных процессов для разных сторон системы литературного языка, В. Матезиус писал: «Лингвистическая теория вмешивается прежде всего в норму правописания, в меньшей мере... в его фонетику, морфологию, синтаксис и меньше всего в его структуру и в лексику». Вместе с тем с его точки зрения, для всех уровней языковой реализации сохраняет свое значение борьба с архаизмами, а также поддержание вариантов, выражающих функциональные различия. Особенно важен этот последний аспект для синтаксических и лексических явлений, где число параллельных конструкций и лексем, закрепляемых нормой литературного языка, обычно особенно значительно.
Для орфографии, которая является продуктом «чистой условности», кодификационные процессы играют наибольшую роль. Они в значительной мере формируют саму орфографическую систему, приводя ее в соответствие с фонологической и фонетической системами. Впрочем, момент стихийности все же имеет место и при нормализации орфографии: он может быть отнесен за счет исторической традиции, известным образом затрудняющей и замедляющей действие кодификации. Из-за необходимости сохранять преемственность письменной традиции полная «оптимализация» орфографических правил оказывается практически не всегда возможной, чем и объясняется существование ряда исключений, а также сохранение некоторого числа вариантных написаний, нарушающих регулярность и простоту орфографической системы.
Серебренников Б.А. Общее языкознание — М., 1970 г.
Варианты, или вариативные формы, - это формальные видоизменения одной и той же единицы, обнаруживаемые на различных уровнях языка (фонетическом, лексическом, морфологическом, синтаксическом). Например, акцентологические варианты тво рог и творо г.
В каждый период жизни языка существуют хронологические варианты нормы: устаревающий (и даже устаревший), рекомендуемый и новый (в словарях обычно квалифицируемый как допустимый). Человек, считающий себя культурным, должен соблюдать рекомендуемые нормы (при этом следует ориентироваться на словари, изданные после 1985 г.).
Хронологические варианты норм создают вариативность норм литературного языка, но, кроме того, существует и вариативность норм, связанная с функционально-стилистической дифференциацией литературного языка и с наличием профессиональных норм. Так, при общелитературной норме употребления вещественных существительных в форме единственного числа (белая глина, горячий песок) в научном стиле возможно использование формы множественного числа (белые глины, зыбучие пески). Известны профессионально ограниченные нормы ударения (спорт. – легкоа тлет, морск. – компа с и т. п.).
Существование вариантов, изменение литературных норм определяются внешними (социальными) факторами и внутренними тенденциями развития фонетической, лексической, грамматической, стилистической систем.
Виды языковых норм.
Орфоэпические нормы (произносительные) – регулируют выбор вариантов фонемы.
Следует произносить: [т]езис, нельзя: [т "]езис.
Акцентологические нормы (постановка ударения) – регулируют выбор вариантов размещения ударного слога.
Следует произносить: позвони т, звони шь, нельзя: позво нит, зво нишь; можно: краси вее, нельзя: красиве е, следует: свѐ кла, нельзя: свекла и т. п.
Словообразовательные нормы – регулируют выбор морфем, их размещение и соединение в составе нового слова.
Следует: наблюдатель, нельзя: наблюдалъщик; следует: рецензент, нельзя: рецензист.
Морфологические нормы – это нормы правильного употребления грамматических форм разных частей речи.
Следует: инженеры, нельзя: инженера; можно: крепкий кофе, нельзя:
крепкое кофе и т. д.
Синтаксические нормы – регулируют выбор вариантов построения предложений.
Можно: Когда я подъезжал к станции и глядел в окно, у меня с головы слетела шляпа. Нельзя: Подъезжая к станции и глядя в окно, шляпа слетела с моей головы.
Лексические нормы – нормы правильного словоупотребления, то есть слово должно употребляться в том значении, которое за ним закреплено в словаре.
Стилистические нормы – нормы соответствия слов и синтаксических конструкций выбранному стилю изложения.
Толковый словарь. Наиболее полные сведения о слове дает толковый словарь. Современным нормативным толковым словарем является "толковый словарь русского языка" С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой. Он служит руководством к правильному употреблению слов, правильному образованию слов, правильному произношению и написанию.
Орфоэпический словарь фиксирует нормы произношения и ударения. Первый такой словарь вышел в свет в 1959 г.: это "Русское литературное произношение и ударение. Словарь-справочник" под редакцией Р.И. Аванесова и С.И. Ожегова, содержит 52 000 слов. Результатом его коренной переработки стал "Орфоэпический словарь русского языка. Произношение, ударение, грамматические формы" под редакцией Р.И. Аванесова (1983), включающий в себя 63 500 слов и отражающий изменения орфоэпических норм за последние десятилетия.
В этот словарь преимущественно включаются слова :
произношение которых не может быть однозначно установлено на основании их письменного облика;
имеющие подвижное ударение в грамматических формах;
образующие некоторые грамматические формы нестандартными способами;
слова, испытывающие колебание ударения во всей системе форм или в отдельных формах.
Словари синонимов русского языка дают читателю возможность найти замену какому-либо слову или сочетанию, отвечают на вопрос, как сказать иначе, как другими словами выразить ту же мысль, назвать тот или иной предмет. Слова в таком словаре приводятся в виде рядов синонимов к основным словам, расположенным по алфавиту, например,
КЛЕВЕТА; наговор, оговор, поклеп, напраслина (разг.); наклеп, обнос (прост.); диффамация, инсинуация (книж.); извет, навет (устар.) / о клеветническом произведении: пасквиль. (Александрова З.Е. Словарь синонимов русского языка: Практический справочник: ок. 11 000 синоним. рядов. М.: Русский язык, 1989.)
Словари паронимов позволяют разобраться в значениях, близких по звучанию, но различных по смыслу слов, таких как, например, глубокий - глубинный, героизм - героика - геройство, выжидать - ждать. Структура словарной статьи в "Словаре паронимов современного русского языка" Ю.А. Бельчикова и М.С. Панюшевой (М.: Русский язык, 1994) включает толкующую часть, сопоставление сочетальных возможностей паронимов и комментарий, в котором разъясняются различия в значениях паронимов и описываются ситуации их употребления, а также характеризуются грамматические и стилистические свойства паронимов.
Словари иностранных слов имеют такую же цель и структуру словарной статьи, что и толковые словари, отличаясь от них тем, что здесь собраны слова иностранного происхождения, которое также указывается в словарной статье.
Терминологические словари имеют профессиональную направленность - они предназначены для специалистов в определенной области научных знаний или практической деятельности. Эти словари описывают не языковые свойства слов и сочетаний, а содержание научных и других специальных понятий и номенклатуру вещей и явлений, с которыми имеет дело специалист некоторой отрасли науки или производства.
Темы для рефератов
1. Типы эволюции литературной нормы.
2. К вопросу о вариантах литературной языковой нормы.
3. Виды и причины языковых ошибок. 4. Особенности русского ударения.
Загрузка...